Волейбол на Сретенке

А помнишь, друг, команду с нашего двора,
Послевоенный - над веревкой - волейбол,
Пока для секции нам сетку не украл
Четвертый номер - Коля Зять, известный вор.
А первый номер на подаче - Владик Коп,
Владелец страшного кирзового мяча,
Который если попадал кому-то в лоб,
То можно смерть установить и без врача.

А наш защитник, пятый номер - Макс Шароль,
Который дикими прыжками знаменит,
А также тем, что он по алгебре король,
Но в этом двор его нисколько не винит.
Саид Гиреев, нашей дворничихи сын,
Торговец краденым и пламенный игрок.
Серега Мухин, отпускающий усы,
И на распасе - скромный автор этих строк.

Да, вот это  -  наше поколение,  -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.

А вот противник - он нахал и скандалист,
На игры носит он то бритву, то наган:
Здесь капитанствует известный террорист,
Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,
Известный тем, что, перед властью не дрожа,
Зверю-директору он партой угрожал,
И парту бросил он с шестого этажа,
Но, к сожалению для школы, не попал.

А вот и сходятся два танка, два ферзя,
Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:
Идет походкой воровскою Коля Зять,
Навстречу - руки в брюки - Левочка Уран.
Вот тут как раз и начинается кино.
И подливает в это блюдо остроты
Белова Танечка, глядящая в окно,  -
Внутрирайонный гений чистой красоты.

Ну что, без драки? Волейбол так волейбол!
Ножи отставлены до встречи роковой,
И Коля Зять уже ужасный ставит "кол",
Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.

Да, и это наше поколение,  -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.

...Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец.
И тридцать лет прошло - о боже, тридцать лет!  -
И говорит мне ассириец-продавец:
"Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!"
Саид Гиреев - вот сюрприз! - подсел слегка,
Потом опять, потом отбился от ребят.
А Коля Зять пошел в десантные войска,
И там, по слухам, он вполне нашел себя.
А Макс Шароль - опять защитник и герой,
Имеет личность он секретную и кров.
Он так усердствовал над бомбой гробовой,
Что стал член-кором по фамилии Петров.
А Владик Коп подался в городок Сидней,
Где океан, балет и выпивка с утра,
Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,
Но нету также ни кола и ни двора.

Ну, кол-то ладно, - не об этом разговор,  -
Дай бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат.
Но где найдет он старый сретенский наш
двор?  -
Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.
Ну что же, каждый выбрал веру и житье,
Полсотни игр у смерти выиграв подряд.
И лишь майор десантных войск Н.Н.Зятьев
Лежит простреленный под городом Герат.
Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь!
Мы стали все твоею общею судьбой:
Те, кто был втянут в этот несерьезный матч
И кто повязан стал веревкой бельевой.
Да, уходит наше поколение  -
Рудиментом в нынешних мирах,
Словно полужесткие крепления
Или радиолы во дворах.

1983