|
|
Беременный дневничок
СЕДЬМОЙ МЕСЯЦ
13 июня 1997, пятница.
Ещё несколько интересных событий. Во вторник была так называемая
⌠группа поддержки■ в ⌠Медунице■ -- ещё одно дополнительное занятие,
где Люся нас ещё раз посмотрела, мы позадавали вопросы, поделали
зарядку. Когда Люся пощупала мой живот, я пересказала все последние
сведения из поликлиники. Ну, насчёт ⌠избытка витамина С■, то
есть солей оксалатов, она объяснила, что надо промыть организм
всякими мочегонными средствами. А про лежание ⌠поперёк■ она
совершенно категорично сказала, что никакой головы справа нет. Я в
ужасе переспросила: ⌠Как головы нет?!?■. В общем она нащупала
справа вверху пятки, а голова где-то, видимо, внизу. У меня всё
окончательно перемешалось: так где же наш Шебуршастик лежит и что
именно мы принимали за его хорошенькую кругленькую головку? И что
же показало УЗИ? Впрочем, вполне может быть, что он сначала
лежала так, а потом нахально перевернулся, а может быть мы и
ошибались. Хотя, впрочем, какая разница, если мы так здорово
общались!
А случай с переворачиванием произошёл буквально на
предыдущем занятии. Одна из ⌠мамок■ Катя узнала, что у её ребёнка
тазовое предлежание и очень расстроилась. Прямо до слёз. Люся
её утешала, но она очень переживала. Видимо, Люся ей что-то
посоветовала и сказала потом сделать УЗИ и проверить изменилось ли
что-то или нет. А на том предпоследнем занятии приходит Катя и
вся аж сияет. Люся начала её расспрашивать и оказалось вот что.
Накануне дня, когда надо было делать УЗИ, Катин муж убедительным
строгим голосом сказал ребятёнку: ⌠А ну-ка быстро
переворачивайся! Завтра же УЗИ делать! Слышишь, что я говорю!■ Ну и
в такой духе решительно его уговаривал. И вдруг Катя ощутила
энергичное шевеление -- прямо переворот во всём организме и...
УЗИ показало, что ребёнок лежит вниз головой -- идеально как надо.
Вот вам и сила общения!
25 июня 1997, среда.
В этот день у меня возникла очень странная боль. Про неё я ничего
не слышала и никак не могла понять, что это. Ощущение такое же как
боль в спине, только спереди, в самом низу живота. И так болит,
что прямо ходить невозможно -- еле ноги переставляю... Путём
логических размышлений я поняла, что это та самая лобковая
косточка, которая именно там и находится. Но почему она так
яростно болит? И я подумала, что может быть это Брыкушастик упёрся
в неё своей симпатичной головкой? И сразу испугалась -- может он
уже родиться решил?
Весь день я кое-как перетерпела, а
вечером, когда легла спать, серьёзно объяснила Брыкушастику, что
нельзя так, в самом деле. Он тут, понимаешь ли, упражняется,
головой куда-то упирается, а мне-то каково? Маме-то больно! Так что
надо бы как-то приличней себя вести и не мучить маму. Самое
смешное, что Брыкушастик очень недовольно заворочался и... боль
прошла. Я, конечно же, посчитала это ⌠случайным совпадением■,
но ведь факт остаётся фактом -- на следующий день этой боли не было
и в помине и больше она не возникала. Так что я была очень
благодарна нашему умненькому Шебуршастику -- он сразу всё понял и
сделал как лучше. Так что больше я ему ⌠выговоров■ не делала, мы
просто очень радостно общаемся и взаимно пихаемся!
29 июня 1997, воскресенье.
Перечитала самое начало и поняла, что совсем не отразила очень
важное и грустное событие этого года (точнее -- конца 1996 и начала
1997) -- это уход двух наших бабушек. Для меня эти два события
слились в некое одно -- трагичное и нереальное, но уже
свершившееся. Какой-то глобальный поворот в другое существование.
Для меня во всём этом есть что-то
мистическое. Бабушка Муся, папина мама, для меня -- это огромная
жизненная сила, направляющая, дающая ориентиры, с ней я всегда
чувствовала некое внутреннее единство (не считая, конечно,
некоторых разногласий). И бабушка Лиза, мамина мама, -- с ней
отношения были более изменчивые, но тоже до какого-то щемящего
ощущения чувствовалась некая общность, потрясающая близость,
особенно в последние год-два. Я не знаю, как это называется, но две
бабушки для меня создавали некую опору, которая поддерживала
меня, с ними обеими я знала некоторый общий язык, на котором мы
легко общались и поддерживали друг друга. Это совершенно
удивительное чувство. Я его уже давно отметила -- какой-то
особенный тесный контакт с двумя моими бабушками... И вот этот
уход... В котором всё связалось в какую-то загадочную цепочку. В
ноябре 1996 не стало бабушки Муси, ей было 76 лет, а в январе 1997
-- бабушки Лизы, ей было 84 года.
Не знаю почему, но в начале 1996 года у
меня было какое-то предчувствие, что в этом году ⌠что-то
произойдёт. Скорее всего я подумала про то, что 1996 год
високосный. Ну а сейчас, когда всё уже в прошлом, можно как-то
собрать все эти события и вспомнить их ещё раз.
Летом я успела съездить в Бавыкино и
показала бабушке наш норвежский альбом. Она неожиданно бурно этому
обрадовалась, и это было очень приятно (не зря тащила!). Позже
летом -- папа и дядя Лёня ремонтируют дом, поднимают фундамент,
строят веранду. И, как взахлёб рассказывала бабушка Муся потом по
телефону -- поменяли всю проводку, сделали новую розетку, так что
теперь провода не путаются под ногами. Бабушка Муся приезжала
на папин Д/Р. Привёз её наш знакомый на машине, и это было для неё
счастьем -- от дома до дома без усталости и пересадок в метро.
Потом почему-то бабушка Муся собрала у себя дома всех своих
трёх сыновей (только!), чтобы ещё раз отпраздновать папин Д/Р. Это
было немножко странно, но потом буквально через несколько дней
у б.Муси был инсульт... И, кстати, папа сказал, что на том сборище
первый раз никто не говорил о компьютерах (обычно бабушка умоляла
перевести разговор на другую тему, но всё упорно сводилось к
компьютерам, так как все в семье ими занимаются).
Десять дней бабушка пролежала без сознания
со всякими капельницами. Мы молились о ней, были какие-то сны. Один
я примерно помню. Мы в каком-то составе находимся в деревне и
гуляем на лужайке перед домом. И вдруг видим дедушку Ганю. Он
вполне обычный, но мы все понимаем, что он пришёл ⌠оттуда■. А
дальше (или это уже из другого сна?) мы начинаем донимать бабушку
Мусю вопросами как бы с подвохом: ⌠Ну и как, значит всё-таки
⌠там■ что-то есть?■. А она вдруг с категоричностью знающего
человека резко так отвечает: ⌠Нет там ничего. Там ничего нет■. И
как-то все вопросы сразу отсохли, так как за этим ответом что-то
скрывалось, о чём она знает, а мы -- нет. Вот такой непонятный был
сон (или два).
А потом были похороны. Кстати, лежала
бабушка Муся в 36 больнице -- а это наши родные места. Когда мы в
первый раз посмотрели на её лицо (я всё-таки боялась этого -- Сашка
говорил, что под капельницей лицо было очень напряжённое) --
оно было молодое и красивое. Неожиданно потрясающе красивое.
Тонкое, в розовой лёгкой косынке. А потом, уже в крематории, всё
вернулось обратно. Было ясно, что здесь -- тело. А душа --
где-то уже не здесь.
А потом я долго думала -- говорить или нет
об этом бабушке Лизе. С одной стороны для неё это было бы
мучительно узнать такую новость, а с другой стороны я чувствовала,
что надо сказать, потому что скрывать это нельзя. Между ними,
двумя бабушками, была ведь тоже какая-то связь. Несмотря на всякие
семейные коллизии -- разводы и т.д., они всегда интересовались друг
другом. Нет, они практически не общались, но всегда звучали вопросы
типа: ⌠А как Марь-Лазаревна?■, ⌠А как Елизавета Васильевна?■.
И, как нарочно, созваниваясь в эти дни с
бабушкой Лизой, я замечала какое-то очень радостное её настроение
-- просто редкостное для неё. Она просто излучала какое-то сияние
бодрости и оптимизма. И я каждый раз откладывала эту новость. А
потом, как-то раз сказала. Поняла, что лучше пусть она от меня
узнает, чем каким-то косвенным способом. Или стала бы спрашивать о
здоровье б.Муси, а мы бы стали что-то сочинять. Нет, это было
невозможно.
В тот момент, конечно, голос у б.Лизы
резко изменился, как-то упал. Но потом -- вроде бы всё
восстановилось. Даже хорошее настроение. Но через какое-то время я
поняла, что надо обязательно её навестить. Что у неё внутри что-то
происходит, что нужно взять на себя, раз уж сама всё сказала.
Я заехала как бы ⌠случайно■, позвонив уже
с дороги. Была голодной (очень кстати) и бабушка накормила меня
ужином с великой радостью. И я уплела двойную порцию ужина,
соскучившись по этим родным сосискам с картошкой. А потом ещё была
пастила беленькая -- где-то припасённая. И мы общались. Совсем не
помню о чём. Я рассказывала, наверное, про школу, она -- про
маму, Соню, Сашу, Галю, Таню, Милу. В общем обычные новости, но так
здорово мы, по-моему, никогда не общались. Так светло и весело.
Вспоминали мою жизнь на Щербаковке. И всё это как-то без сожаления,
без жалоб. Но с каким-то умиротворением. И про б.Мусю зашёл
разговор, но уже как-то спокойно, без излишнего кошмара. А
потом разговор перешёл на другую тему. И я поняла, как же я
соскучилась по бабушке Лизе и как же она мне нужна. И она тоже
сияла и улыбалась.
А потом всё переменилось. Пришла тётя Галя
-- как всегда бегом, бегом и сразу начала что-то бабушке резко
выговаривать. И та как-то сжалась и поникла. И стала такая
тихая-тихая, как бы пропуская мимо все эти слова. Но без обиды, а
как-то тоже светло. Физически сжалась, а взгляд остался -- мирный и
светящийся изнутри.
Потом тётя Галя убежала. А вскоре и я
уехала. Это была наша последняя встреча. Пытаюсь вспомнить -- какие
были наши последние телефонные разговоры и не помню. Совсем обычные.
А потом случился этот ⌠кризис■. Она снова
начала пить свои успокоительные таблетки и однажды (7 января) среди
ночи пошла ⌠в сберкассу за пенсией■, упала на улице, и
милиционеры по адресу в паспорте отвезли её к тёте Гале. Там она и
пролежала целый месяц -- сначала почти в сознании, что-то просила,
реагировала на слова и действия, а потом потеряла сознание и
пролежала в коме уже до самого конца.
Я сначала долго не могла приехать -- плохо
себя чувствовала. В итоге мы приехали в воскресенье, немножко
⌠пообщались■, чувствуя только лёгкие, скорее рефлекторные, чем
сознательные, пожатия руки. А в понедельник бабушки не стало.
Здесь как раз для меня и произошёл некий
перелом эпох. Одновременно -- уход близких старших людей и приход
самого младшего. Как-то всё это взаимосвязано. Изменилось не что-то
одно, а сразу -- как вихрь -- изменилось всё... Вся жизнь. И я
вспомнила 14 декабря 1989 года -- День рождения Ксюши и уход
А.Д.Сахарова. В этом всём -- какой-то невероятный жизненный смысл.
Грустный, щемящий, но дающий надежду на дальнейшее -- смерть и
жизнь не исключают друг друга, а дают силу, дают Свет, дают
Любовь. Хотя и уходит что-то привычное и родное. Единственное, чем
я не успела порадовать своих бабушек -- тем, что у нас всё-таки
будет ребятёнок. Они этого так ждали, и мне хотелось в первую
очередь именно им об этом сообщить, но -- не успели...
3 июля 1997, четверг.
И ещё одно наблюдение. Уже оптимистическое, жизнерадостное. Этот
год 1997 оказался каким-то необычным. В ⌠Астрологическом календаре
садовода■ я вычитала, что 1997 год -- год... Венеры, что ли? --
отличается необычайным плодородием. Это меня развеселило и
подтвердило мои наблюдения. Так что помимо большого урожая
садово-огородных культур, можно вписать во всеобщий календарь и
необычайную ⌠плодородность■ людей. Это просто потрясающе! Огромное
количество беременных, свадеб и всего сразу! При этом всё как-то в
одну кучу. Когда на свадьбе присутствуют 5-6 беременных гостей
-- в этом что-то есть...
Ну, собственно свадеб у нас было две, но
каких! Машкино венчание с Антоном -- эпохальное событие,
празднование всем приходом о.Димитрия Смирнова и в этот же день --
венчание Оли и Тима и празднование всем приходом Космы и
Дамиана. Позже было ещё и третье венчание -- Юры и Светы, с которой
мы работали в школе.
Беременных мы насчитали человек 15 (в
самом ближайшем окружении). Ну а время покажет, может и ещё
будут... А если прибавить ещё тех наших друзей, кто уже родил, да
ещё и всю ⌠Медуницу■ (вот где все беременные!), то о-го-го что
получается! Ка-ак все родим одновременно, то-то весело будет!..
ВОСЬМОЙ МЕСЯЦ
21 июля 1997, понедельник.
Поликлиника. Вес 66.800, прибавила
1.800 за 5 недель. Проверить протромбин. Сдать анализ крови на
гепатит, ВИЧ, RW. Давление 100/60. Срок 32-33 недели.
22 июля 1997, вторник.
Была у Оли-врача. По пульсу -- кровоток в левой почек меньше, чем
должен быть. Делать упражнение ⌠кошечка■.
23 июля 1997, среда.
Ещё одно событие осталось не отражённым -- приезд Лив и Асбьорна
(наших норвежских друзей). Вчера они уже уехали, а я всё никак не
могу поверить, что всё так замечательно получилось.
Перед их приездом всё было как-то не так и
казалось, что из всех наших замыслов ничего не получается. То с
билетами накладки, то о.Георгий в Костроме (который их пригласил)
должен был уезжать, то непонятно -- как с деревней, получится или
нет туда им добраться и выбраться обратно, то у Миши с работой
жуткая запарка и он даже два дня не может взять.
А потом вдруг -- раз! -- и всё разрешилось
самым наилучшим образом. Мише, правда, пришлось сделать некоторое
усилие -- с работой, подработкой, ремонтом и переездами в
деревню и обратно, но результат получился отличный. Он встретил Лив
и Асбьорна в Шереметьево. Несмотря на задержки (таможня,
пробки), они успели доехать до нашего дома, а потом он проводил их
на вокзал в Кострому. При этом они проскочили между двумя
проливными дождями и ещё оказалось, что проводница знает
о.Георгия, и если их вдруг никто не встретит, то они могут
переночевать у её сына. А в Костроме они всё-таки встретились с
о.Георгием (в Карабаново они, кажется, не ездили в этот раз).
Потом Миша встретил их рано утром на
вокзале, привёз домой. Билеты в деревню удалось взять только на
субботу, поэтому в первый день они отдыхали, а не следующий день
сходили в Зоопарк и на Арбат.
Ну а в деревне они вкусили всю экзотику
деревенской жизни -- ягоды, грибы, озеро, баня, водка, песни,
салаты, лес, шахматы и даже покупка билетов на автобус и штурм его
-- просто полный комплект!
А потом мы все вместе переехали в Москву.
Компания была весёлая: Аня с большим животом, два иностранца, куча
вещей и гитара. В переполненном автобусе смотрелось довольно
живописно. Мне удалось посадить норвежцев в самый конец автобуса со
всеми вещами, а сама села поближе (положение обязывает!), но когда
набилось много народа, пришлось пролезать в конец автобуса,
чтобы спасти их от ругани местных жителей (требовали убрать вещи и
подвинуться, а бедные Лив и Асбьорн не могли всего сразу понять).
Миша нас встретил на мосту и дальше
началась московская программа. И тут всё удалось по максимуму --
Кусково, Коломенское, Храм Христа Спасителя, поездка на Речвок,
катание на теплоходе, встреча с Яшей Кротовым, служба в Косме и
Дамиане, Фонд о.Александра Меня, Красная площадь, празднование 29
лет свадьбы Лив и Асбьорна, гости -- Соня и Вера. Обмен подарками.
Мы им подарили много маленьких и полезных подарков --
фумигатор, вазочка, свистульки, описание службы с английским
переводом. Хотели ещё халвы купить, но почему-то её не оказалось. А
они нам зато -- подарки большие и полезные. Детские одёжки,
сумку, перчатки, вазочку. Да ещё и денюжку оставили (сказали, что
как раз на дверцу стиральной машины!). В общем всё получилось
гениально и классно. Такого они у себя в Норвежонии не увидят!
Ну а мы теперь приступили к завершающей части нашей
подготовки -- доделка ремонта, всяческие медицинские усилия, надо
бы ещё сборник доделать, всё закупить, убрать и... настроиться. И
начать новую жизнь.
28 июля 1997, понедельник.
Ну, а что делает сейчас Брыкушастик? Нам осталось примерно месяц.
Девятый! Фантастика. Быть такого не может! Брыкушастик-Шебуршастик
стал уже большим. Теперь это не малюсенький котёнок тукает, а
весьма солидный ребятёнок. Я его уже ощущаю совершенно реально --
руки, ноги, спина, попка (преимущественно). Он (или она)
ворочается, устраивается поудобнее, толкается довольно сильно,
выпучивает спинку наружу или пятками брыкается. Могучий человечек.
Но всё-таки кокетливый -- не со всеми сразу выходит на контакт.
Иногда демонстративно молчит, хотя только что крутился и вертелся.
Иногда очень смешно уползает куда-то в сторону (или боком
поворачивается) и живот весь перекашивается -- с одного бока
выпуклость твёрденькая, а с другой -- выемка пустая.
Что касается моих ощущений, появились
кой-какие усложнения жизни. Ходить стало заметно тяжелее. Дыхание
чаще сбивается. Появилась та самая ⌠утиная походка■ -- хожу, с
удовольствием переваливаясь с боку на бок. Боли в спине, когда
встаю или ночью -- при поворачивании. Появились вспухшие венки.
Сначала я заметила узелки в паху, а потом ещё и на ноге, и всё с
правой стороны (интересно, с чем это связано?). Оля сказала --
делать зарядку, меньше бегать, ноги вверх задирать. А я в последнее
время делала как раз наоборот. Ну что ж, будем надеяться --
справимся.
Насчёт ⌠коровьего взгляда■ -- пока что не
замечала, хотя некоторая отключка ощущается. Какое-то
созерцательно-ощущательное бытие. Ну а в остальном -- настроение и
самочувствие замечательное. Здесь, в Москве, рядом с Мишей, хорошо
и спокойно. И радостно. Всё будет хорошо! И уже совсем скоро.
А ещё я продолжаю делать всякие зарядки и
купания в холодной воде. Правда, ⌠беременные■ таблетки перестала
пить. И глюконат тоже как-то забросила. Зато морковный сок Миша
не забывает подсовывать.
А когда я лезу под холодный душ, стала
делать такую хитрость -- сначала животик выпячиваю, а когда он
привыкнет, то и сама окунаюсь. Так что Шебуршастик у нас будет
весьма закалённым!
3 августа 1997, воскресенье.
Съездили в Косьму. Наверное, уже последний раз перед великими
событиями. Миша исповедовался у о.Иоанна, а я -- у о.Александра.
Мише досталось более строго, а я, наоборот, получила всяческие
благословения и пожелания. о.Александр сказал, что будет мальчик.
Кто же там всё-таки? Становится всё интересней и интересней...
А ещё в этот день Миша услышал пульс
Шебуршастика. После службы мы завалились отдохнуть и он просто так
приложил ухо к моему животу. И вдруг прямо подскочил: ⌠Слышу ЕГО
пульс!■ На всякий случай сравнил с моим -- действительно он самый,
раза в 2 чаще. Мы его тут же измерили. Получилось 63 удара за 30
секунд. То есть примерно 126-128.
А когда я мерила стетоскопом, получилось
больше. Что-то около 26-28 ударов за 10 секунд (то есть 156-168).
Разница, конечно, большая, но тогда стетоскопом было гораздо хуже
слышно. Точнее слишком хорошо были слышны все остальные звуки и
они всё заглушали. Но главное -- этот пульс можно услышать. А я уж
думала, что нам это не суждено. Оказывается и мы могём!
4 августа 1997, понедельник.
Ну, вот и начали происходить всякие знаменательные события: 30 июля
у Оли с Вадимом родился Ванечка! Первый раз в жизни я
разговаривала с человеком на следующий день после родов! Всё прошло
очень удачно, прямо по плану. Устали, конечно. Два дня не спали. Но
всё прошло быстро и благополучно. Разрывы были, но не сильные.
Правда, проблемы начались через 2 дня, когда пришло молоко, и грудь
стала сильно набухать и каменеть. Тут помогла Лида (мама). Она
сказала, что надо давить, отсасывать, пока не помягчеет. Миша потом
добавил, что надо жидкости меньше пить в эти первые дни. В общем
они нас предупредили, что за этим надо следить и сразу же
предотвратить, а то температура будет и воспаление. А Люся (потом,
когда зашёл об этом разговор) пояснила, что вроде бы ребятёнок у
них шибко много спал первые дни -- а надо было давать ему
покушать -- тогда бы не застоялось молочко.
Ну, а Ванечка, по Лидиным отзывам, просто
красавец -- глаза огромные, носик махонький, ручки, ножки стройные
-- само совершенство. Уже ползает и писает над тазиком. Ребята
его обливают холодной водой и делают зарядку. А родился он -- 51 см
и 3.200. Всё просто идеально. Так что теперь Оля с Вадимом и Лидой
привыкают к новой жизни. А вообще, конечно, ужасно странно -- ведь
мы тоже скоро там окажемся?
4 августа 1997, понедельник.
Поликлиника. Вес 69 кг -- это ужасно
(слишком много жидкости пью?). Провести разгрузочный день, но-шпа,
мочегонные травки. Гемоглобин 108 (было 104), давление 90/60. Судя
по моим наблюдениям в какой-то момент у всех беременных вдруг
резко набирается вес. Как раз где-то на седьмом-восьмом месяце. И
абсолютно все врачи начинают ругать мам за это. Так, может, это
зависит не от диеты, а от развития ребёночка? Может, это нормальное
явление???
Ну вот, побывала в поликлинике, узнала сразу всякие ужасы.
Прибавила я аж целых 2 килограмма за 2 недели. Врачиха сказала, что
это просто кошмар. Наверное, пью слишком много жидкости, а значит
могут быть отёки. И даже если снаружи ничего не видно, то могут
быть внутри. Может быть так оно и есть. Всё-таки и живот большой, и
ходить стало тяжелей, да и чай я стала чаще пить после еды. И
соли больше класть, и всякие сладости употреблять. Теперь надо всё
это бросить. Пить только мочегонное, устроить разгрузочный день --
яблоки, огурцы. И вернуть всё в нормальное состояние. Надо уж
постараться!
5 августа 1997, вторник.
А вообще-то не верится. Не верится, что очень-очень скоро вся наша
жизнь переменится. Уйдёт это ощущение некоторой абстракции и
возвышенности, всё станет вполне конкретно и реально. Всего через
месяц (а может и меньше) с нами будет Шебуршастик, а мы -- рядом с
ним. А пока что он здесь, внутри, а мы -- вокруг. А будем --
рядом. А это уже совсем по-другому.
Будет усталость, тревога, беспокойство. А
пока сейчас -- блаженство, отдых и умиротворение. Но мы ждём тебя,
наш маленький Брыкушастик -- ведь ты будешь с нами на всю жизнь.
И с этого момента мы будем много-много лет вместе -- столько,
сколько нам всем отведено. И это -- радость необычайная. Радость
чего-то нового и потрясающего. Радость новой жизни. Радость
узнавания. А усталость и сложности мы переборем. Мы ведь это умеем!
Все вместе! Главное -- будь с нами. А пока ещё -- целый месяц
впереди. Необозримый и задумчивый.
12 августа 1997, вторник.
А ещё мне ужасно хочется пощупать нашего Шебуршастика. Ведь он так
ясно ощущается -- спинка, пятки, коленки, локотки. Он такой
настоящий, но пока скрытый. А рука так и тянется -- погладить,
нажать легонько, ещё и ещё раз ощутить это пиханье во все
стороны... Но пока приходится обнимать Шебуршастика вместе со своим
пузечком. А оно такое плотное, так крепко его защищает, что
хочется преодолеть это ⌠препятствие■ как можно скорее!
|
|
