Анкета
Анкета
1. Имя - Антон Арнольдович Трофимов.
2. Год рождения - 1971.
3. Дата рождения - 12 ноября.
4. Место рождения - город Москва.
5. ...
6. Знак по зодиакальному гороскопу - Скорпион.
7. Знак по восточному гороскопу - Свинья.
8. Образование - высшее.
9. Специальность - учитель русского языка и литературы.
10. Профессия - журналист.
"Час зачатья не помню я точно..."
Это правда: чего не помню - того не помню. Помню час рождения, да и то весьма приблизительно и по рассказам матушки Елены Дмитриевны - утро 12 ноября 1971 года. Как говорит мама, родился быстро и не вовремя - она меня ждала в начале декабря. Так что, можно сказать, нетерпением отличался с первых секунд жизни и не изменил этой привычке до сих пор.
Из роддома меня привезли в коммунальную комнату на Пушкинской улице (ныне - Большая Дмитровка). Но хвастаться своим более чем центральным местом жительства я мог недолго: в возрасте года с небольшим вместе с семейством перебрался в район, из которого до Подольска добираться было ближе, чем до ближайшего метро - в Чертаново. К счастью, там мы тоже надолго не задержались и в марте 1976 года переехали в Сокольники, на улицу Гастелло, с домом на которой у меня связаны самые теплые и нежные воспоминания. А спустя 23 года я перебрался в Новогиреево, где завел семью и обитаю по сей день.
"Ах, зачем нам в школу с шести!.."
В школу отправился неполных семи лет, поскольку родне казалось, что неполных восьми я, к тому времени уже весьма крупный и образованный мальчик, буду смотреться в классе несколько... м-м-м... странновато.
Учеба была как у всех: нормальная школа (если не считать старшей пионервожатой лет пятидесяти с лишним, с патологическим пристрастием к строевым смотрам и фельдфебельскими замашками), хорошие (то есть любившие меня) учителя, терпимые (в большинстве своем) одноклассники.
Совершенно незаслуженно считался одним из лучших учеников. Потому что если я чем и поражал своих учителей и одноклассников, так только своими литературно-профессиональными пристрастиями. Едва ли не с детского сада увлекался военно-исторической литературой, с чем и был связан мой первый профессиональный выбор - я собирался стать военным. Класса до седьмого выбирал военное училище, метался между летным и пограничным, а потом остановился на Львовском военно-политическом, где был факультет военной журналистики.
После девятого класса, съездив на две недели на военные сборы в полк железнодорожных войск, я резко переквалифицировался в педагоги, поступил на филологический факультет МГПИ и спустя шесть лет (год по случаю несчастной любви и увлечения авторской песней провел в академическом отпуске), получил диплом учителя русского языка и литературы.
"Жив ты или помер - главное, чтоб в номер..."
По специальности я не работал ни одного дня (если не считать учебной практики). Еще будучи студентом филфака МГПИ, осенью 1992 года я напросился на работу в "Коммерсант-Daily", в отдел с иноземным названием "рерайт". Несмотря на завораживающую красоту этого слова, на самом деле занимался самой банальной работой - переписыванием чужих текстов. Журналистике это меня, вопреки моим надеждам, так и не научило, зато привило навыки редактора.
С тех пор я успел сменить три редакции. В ноябре 1993 года выгнанный из "Коммерсанта" за организацию "бунта на корабле" наш отдел оперативной информации (куда я перешел из рерайта) перебрался в газету "Сегодня". Там мы превратились в отдел "Происшествия", в котором я успел поработать и журналистом, и редактором, и заместителем начальника, и даже начальником. Когда летом 2001 года "Сегодня" закрыли, значительная часть наших "Происшествий" перебралась на работу в "Независимую газету". Я по-прежнему командую отделом, и что самое удивительное - за очень редкими исключениями (по причине, например, невыспанности, похмелья etc.) каждое утро с удовольствием направляюсь на работу.
"И все поют..."
Писать и петь песни мне было на роду написано. Пели у нас в доме всегда, особенно за столом, когда собиралась вся семья с многочисленными знакомыми. Наслушавшись всего этого (моими любимыми колыбельными были "По долинам и по взгорьям" и "Мы красные кавалеристы"), я начал петь сам. Причем на публике: видимо, сказались гены матушки, которая в молодости едва не ушла вместо инженеров в актрисы Студенческого театра МГУ. Сначала я делал это в детском саду в Чертаново, где перед каждым тихим часом воспитательница ставила меня возле своего стола и просила "спеть песенку для моих друзей", обрекая бедных воспитанников засыпать под мои любимые колыбельные. А потом - в школе, где пение было одним из самых любимых предметов, если только речь не шла о нотной грамоте (нот не знаю до сих пор).
Главным действующим лицом на домашних песенных мероприятиях был мой дядюшка Юрий Дмитриевич, неизменно державший в руках гитару. И среди множества лучших образцов советской эстрады, песен для кино, национальных напевов разных стран и т.п. он время от времени исполнял собственные песни, или Визбора ("Южный крест"), или Городницкого ("На Магадан..."). Правда, авторство этих песен я выяснил значительно позже - когда у моей старшей сестры Маши появился ламповый магнитофон "Яуза" с катушками Визбора. А еще моя сестра первой начала слушать на проигрывателе немногочисленные тогда легальные пластинки Высоцкого.
Наконец, будучи ребенком весьма начитанным, писать стихи я начал в 4 классе. А в седьмом я убедился, что мои вирши кажутся интересными не только мне, за что спасибо моему учителю русского языка и литературы Александру Анатольевичу Лелькову, и решил этого дела не бросать. А поскольку проще всего сочинять стихи оказалось, напевая их на какой-нибудь незатейливый мотивчик, оставалось только превратить это увлечение в авторскую песню...
"Немного устала гитара..."
О существовании КСП я узнал совершенно случайно. Однажды наш учитель биологии Евгений Борисович Бабенко появился на уроке в штормовке со странными нашивками. Что это штормовка, мы поняли сразу - класс все-таки был походным, даже в первенствах Москвы участвовал. А вот эмблем таких мы не видели. На естественный вопрос "Что это?" Евгений Борисович ответил: "Эмблемы слетов КСП". Потом ему пришлось расшифровать эту аббревиатуру, а потом - рассказать, что собой представляет клуб самодеятельной песни. Он называл легендарные для меня имена: Визбор, Городницкий, Высоцкий... Именно этого человека я могу считать своим крестником в авторской песне: ему удалось пробудить во мне колоссальный интерес к КСП, который не угас и после его ухода из нашей школы.
Но в клуб я попал значительно позже. Первая попытка научиться у Жени Бабенко играть на гитаре "Люди идут по свету" ни к чему не привела - терпения не хватило. Зато после 9 класса, вернувшись из трудового лагеря, я был полон решимости освоить непокорный инструмент под чутким руководством своего одноклассника Романа Уколова - именно он и заставил меня взяться за гитару всерьез.
Моим домашним надо поставить памятник: в течение полугода они безропотно выдерживали мои музыкальные экзерсисы, временами даже подбадривая замечаниями типа: "Сегодня уже лучше, чем месяц назад!". Но своего я добился: к началу второй четверти десятого класса я освоил семь или восемь аккордов. Надо ли говорить, что весь мой репертуар составляли КСП-шные песни, среди которых попадались и мои редкие творения.
"На этом береге туманном..."
Декабрь 1987 года. В Сокольническом дворце пионеров проходит "Ярмарка песни" - местечковая пародия на популярные в то время "Музыкальные ринги". "Бардовский угол" защищают ребята из родившегося 14 марта того же года юношеского КСП "Бумеранг" под руководством Любови Ильиничны Нехаевой. Мои одноклассники, имевшие к организации "Ярмарки" самое непосредственное отношение, уговорили меня спеть свои песни. Они понравились "Бумерангу", и меня зачем-то притащили на совет командиров клуба и заставили петь еще. Так я стал "бумеранговцем".
Потом был первый Московский юношеский фестиваль авторской песни и неожиданное приглашение в жюри, первый юношеский фестиваль в Ульяновске и мастерская Юрия Устинова, первая поездка на Грушинку и новые знакомые от Минска до Владивостока, первые "Костры" Владимира Ланцберга в сентябре 1989 года в Волгограде и чувство причастности к чему-то сказочному... Забыв про институт, я отдавался движению КСП со всей страстностью неофита: я погрузился в наш клуб, то разраставшийся до гигантских размеров, то сужавшийся до круга ближайших друзей; я то писал взахлеб, то молчал по полгода... Словом, дальше - все как у всех, кто однажды всерьез связался с авторской песней.
"Пятьдесят - это так же, как двадцать..."
Сегодняшний я, наверное, сильно отличаюсь от себя тогдашнего. Во всяком случае, мои однокурсники на очередной встрече группы всерьез проходили мимо бородатого мужика в кожаной куртке, невесть зачем забредшего в аудиторию. И спохватывались, только услышав, как я окликаю их по именам.
Сегодняшняя моя жизнь представляет собой странный сплав разных моих ипостасей. Первая - работа: как-никак, она любимая, хотя и отнимает половину всего времени. Вторая (хотя по значимости - наверное, первая) - авторская песня: я все еще продолжаю писать и петь песенки, и почти каждые выходные летом, а в остальное время хотя бы два раза в месяц мы с моей женой Танюшкой и толпой наших друзей выбираемся на какие-нибудь КСП-шные мероприятия. В-третьих, походы - на байдарках, с нашей эскадрой под водительством адмирала, одного из лучших моих друзей и вообще замечательного человека Юры Цовьянова. В-четвертых, собака - замечательный пес, бернский зенненхунд по имени Ергебен Фройнд Ланселот (в семье - просто Ланс).
А недавно в моей жизни появилось самое главное занятие - семья. Главная заслуга в этом принадлежит моей Танюшке (кстати, ей же принадлежат и некоторые материалы, которые можно встретить на этом сайте). Удивительно, как у нее хватило смелости выйти замуж сразу за нескольких разных людей, почему-то носящих одно и то же имя - Антон Трофимов, да еще зная, что вместе с ними в дом придут еще добрых несколько десятков человек. Впрочем, как мне кажется, никто из нас об этом не жалеет...
Ноябрь 2001 года.
| Наверх | |
| На главную | |
| Разговор с автором |